Любить этот город как-то банально.
И потом, здесь слишком много машин, еще больше – туристов. Мусор, говорящие стены и не очень приветливо. Километровые очереди к популярным шедеврам, приставучие уличные гиды и спонтанный общественный транспорт. Но сердцу не прикажешь (вот, еще одна банальность).
⠀
Говорю себе: ну ведь так много невиданных мест на свете, а жизнь такая конечная, маленькая такая жизнь – надо все успеть, зачем тебе эти толпы опять, развалины непонятные, темные переулки, ну?
А потом – раз! – черничная высь, белые птицы в золотом свечении Сан Пьетро, и колоннада Бернини принимает в свои объятья. И ничего нет этого прекраснее.
⠀
И есть вечнозеленый Яникул. Он над людским волнительным морем, красными крышами, над островами куполов, курчавыми берегами Тибра и, немножко, над низким зимним небом. Слишком высоко и слишком необязательно к посещению тургруппами. Можно побыть с Римом наедине.
⠀
И есть Трастевере, переменчивый что тот Янус: то звонкий, суетный как воскресный базар, подвижный как ртуть, а то тревожный, сырой и гулкий. Там тысячи любознательных лиц сливаются в фон для сверкающих византийских мозаик.
⠀
И есть померанцевый сад на каменной громаде Авентина. Апельсинов сейчас правда нет, но есть танцующие пинии, несущие небо на кронах, и есть воздух, будто дочиста отмытый осенними дождями.
⠀
И есть лучшее в мире джелато в кафе Günter. Название меняется раз третий, а сосновое мороженое остается лучшим союзником для коричного. (Из сезонных вкусов – хороша хурма).
⠀
Рим — вечный двигатель, деловито разрушающий сам себя ради созидания. И если нашлось место обломкам, найдется и мне. «Они не местные, но они здесь дома». Насчет вечности вопрос, впрочем, спорный. Согласно пророчеству о папах, Франциск – последний, «Пётр Римлянин, который будет пасти овец среди множества терзаний; по свершении чего город семи холмов будет разрушен, и Судия страшный будет судить народ свой. Конец».
⠀
PS. Фото к постам у меня как-то не соответствуют ни тексту, ни мыслям. А потому что выбирать не из чего. Есть вот 15 снимков, и половина из них — с чайками. Эти птицы ужасно фотогеничны (и прожорливы! В надежде приручить скормила одной почти все сушки). Никакого мрамора, дыхания времени, точеных платанов, огненных закатов, полуденной дымки — вот этого всего. Волшебства.
